3 марта 1990 года Константинопольский патриарх Димитрий (+1991 г.) вручил католикосу-патриарху Илие II Томос об автокефалии Православной Церкви Грузии, определив ей одиннадцатое место в диптихе Православных Церквей. Копия этого документа когда-то украшала кабинет митрополита Цхум-Абхазского Давида (Чкадуа), ныне она хранится в Церковно-Археологическом музее СМА.
В сентябре 1993 года епископ Цхум-Абхазский Даниил (Датуашвили) покинул территорию Абхазии вместе со всем грузинским духовенством. В Абхазии осталось несколько священнослужителей, в числе которых протоиерей Павел Харченко (Храм Покрова Пресвятой Богородицы в г. Гагре), протоиерей Петр Самсонов (храм Успения Пресвятой Богородицы в с. Лыхны Гудаутского района) и иерей Виссарион Аплиаа (в то время настоятель храма св. апостола Симона Кананита в Новом Афоне).
Без малого три десятилетия отделяют нынешнюю церковную жизнь Абхазии от привычного для православных христиан бытия. Почти на три десятилетия растянулось ожидание пресловутого «канонического восстановления» Православной Церкви Абхазии. За это время духовенству Абхазии приходилось не раз отвергать предложения по восстановлению иерархии от самых разных православных деноминаций и юрисдикций – от РПЦЗ до маргинальных ИПЦ и т. д.
Сегодня грузинское духовенство не обременено вопросами духовного окормления паствы в Абхазии, поскольку лишено возможности пребывания в нашей стране. И не только из-за прошедшей войны, но и потому что до сего времени центральной темой дискурса почти всего духовенства Церкви Грузии является утверждение незыблемости земных границ родного государства. Мы постоянно слышим, что Абхазия — это часть Грузии, а абхазы являются грузинами по этническому происхождению (и это в лучшем случае! зачастую абхазам вообще отказывают в автохтонности). Как следствие, при таком подходе вопрос о пребывании грузинского духовенства в Абхазии и окормлении православного народа Абхазии отпадает сам собой.
Но есть проблема, всерьез волнующая умы и сердца православных верующих не одно десятилетие. И проблема эта касается не только кавказского региона. Православные задаются вопросом, содержит ли еще наша вера тот потенциал, который не сводится к национальной, социальной, гендерной и прочим проблемам идентичности, обладает ли им Церковь. Есть ли еще нечто, что подымает над миром или способно вознести над бесконечно редуцируемыми химерами современности исстрадавшуюся человеческую душу? Где можно в действительности обрести пресловутый покой от истязаний грехом? Осталось ли в церковной природе нечто неотмирное или она окончательно погрязла в мирских хитросплетениях?
Православная Церковь в Абхазии столкнулась с этой проблемой как с весьма острой и болезненной. Абхазы — народ древний, и определенная инертность бытия и мышления присуща нам еще со средневековья. А в XIX веке, как представляется, вдобавок к существующему положению вещей у нас стала находить воплощение и приобретать явные формы и очертания химера национализма.
История свидетельствует о существовании в мире крупных общественных и государственных объединений, именуемых империями и царствами. И в каждом таком объединении со времен античности до эпохи Просвещения национальный фактор играл далеко не первостепенное значение. Отсюда столь странная для уха и глаза контрадикторность. К примеру, Священная Римская империя германского народа с вечно кочующими императорами, Римская империя с греческим языком общения, или Ромеи, включающие в себя эллинов, армян, египтян, сирийцев и т. д.
Абхазское царство — образование того же порядка. Это царство, объединявшее разные народы с разными убеждениями, религиозными взглядами и пр. («Царь царей Востока и Запада, победоносный судья, соратник Мессии, покровитель мусульман, царь абхазов, албанов и аланов...» – именуется царь Георгий IV «Лаша» (+1223 г.) в одном из писем).
Современному человеку, у которого явно проблема аберрации глаза, невозможно понять, как это в Средневековье глава некой области, прославленный впоследствии Православной Церковью в лике благоверных царей (в жилах которого текла кровь разных народов: армян, осетин, евреев и абхазов) обращается к абхазам и сванам с призывом отправиться освобождать в 1122 г. государство «Тбилисский эмират» от влияния халифа? Освобождать верхнюю или нижнюю Картли?!
Условному «националисту», которому не знакомо понятие «надстройка» из идей интернационализма, этого не понять. Условному «империалисту» ничего объяснять в этом деле не нужно.
Необходимо отметить, что становление и развитие канонического права православной христианской церкви происходило в эпоху Римской (Византийской) империи. И сознание канонистов, как граждан, Рима было вполне себе «имперским». Эти взгляды в определенной, конечно, степени не противоречили слову апостола Павла, что во Христе "Нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного" (Колосс. 3:11). И наиболее важным, с точки зрения универсальности права, здесь представляется то, что «административное деление Церкви строится на территориальном, а не национальном принципе». Эти школьные азы каноники означают, что «в нормальных условиях православные христиане любой национальности, проживающие на одной территории, составляют один приход и окормляются одним епархиальным епископом».
А как же тогда воспринимать 34-е апостольское правило, которое гласит: «епископам всякаго народа подобает знати первого в них…» и на которое так часто ссылаются церковные националисты? Ах, народа? Значит, речь идет о нациях? Вовсе нет! И вот почему. «Исторический контекст совершенно однозначно говорит о том, что под «народом» в каноне подразумевается территория, занятая тем или иным народом. Провинции Римской империи составили земли, населенные племенами, подвергшимися впоследствии эллинизации или латинизации, в названиях провинций сохранилась память о населявших их некогда народах: Дакия, Галатия, Фракия, Нумидия. Неоднократно предпринимавшиеся в истории попытки поставить в качестве принципа церковной организации (в частности в определении сферы юрисдикции Поместной Церкви) не территориальный, а этнический или языковой фактор, канонически неправомерны и всегда вызывали серьезные осложнения и нестроения. Константинопольский Собор 1872 г. справедливо осудил этнофилетизм как посягательство на канонический церковный строй». Так гласит учебник канонического права, переведенный в том числе и на грузинский язык.
В свете данного объяснения всякие попытки дискредитировать (а именно за этим зачастую мы и застаем современное духовенство ГПЦ) православное прошлое «христолюбивых абазгов», т. е. абхазского народа, становится не только пустым и смехотворным, но и противным православию по сути. Никакие посылы, связанные с языком богослужения, этнической принадлежностью епископата и прочим, не являются аргументом – ни историческим, ни духовным.
Современным священнослужителям, похоже, невдомек, что в Средние века сознание людей не было «заражено» секуляризмом. А значит, не было в сознании и национализма, свойственного современному человеку. Царь абхазов Леон мог направить в Антиохию для рукоположения в католикосы представителей разных народностей своего царства, начиная со своих же родственников, как это было, к примеру, с первым главой Церкви Сербии святым Саввой, сыном великого жупана (князя) Рашки Стефана Немани и родным братом короля Сербии Стефана Первовенчанного Неманича в 1219 г.) и заканчивая любым монахом с территории его владений. Национализм, приведший к созданию национальных государств, парад которых мы наблюдали в XIX и XX вв., по преимуществу есть следствие расщепления сознания человека, иначе говоря, атомизации. Крайней степенью этой атомизации мы считаем пресловутый западный индивидуализм. Православной Церкви пришлось отвечать на этот вызов, с чем она благополучно справилась. Что, впрочем, не означает, что на деле, в земном бытии, обошлось без острых углов.
Обратимся еще раз к Освященному Константинопольскому Собору 1872 года. Вчитаемся внимательно в определение Собора и осуждение им нового явления – этнофилетизма (от греч. ἔθνος этнос — народ, племя, и φυλή фили — род, племя) или просто филетизма (греч. φυλετισμός — «расизм, трайбализм») – предпочтения национальных, этнических интересов общецерковным!
«Мы отвергаем и осуждаем племенное деление, то есть племенные различия, народные распри и разногласия в Христовой Церкви как противные Евангельскому учению и священным законам блаженных отцов наших, на коих утверждена Святая Церковь, и которые, украшая человеческое общество, ведут к Божественному благочестию. Приемлющих такое деление по племенам и дерзающих основывать на нем небывалые доселе племенные сборища мы провозглашаем, согласно священным канонам, чуждыми Единой Кафолической и Апостольской Церкви и настоящими схизматиками».
Вот так вот! Настоящие раскольники и не имеющие отношения к Святой Церкви – это те, кто племенное деление ставит выше Церкви! Прежде всего, это имеет непосредственное отношение к наименованию Поместных Православных Церквей. Обратим внимание, как кириархальные (иначе говоря, «матери-Церкви») Церкви именуют вновь образованные — Православная Церковь Греции (еще точнее, Церковь Эллады) — но не Греческая Православная Церковь. Православная Церковь Кипра, а не Кипрская Православная Церковь. Православная Церковь Польши, но не Польская Православная Церковь. Именно потому, что церковное измерение – не этническое, и оно никак не привязано ни к языку, ни к нации, но есть временное сообщество верующих в том или ином месте! Т.е., деление исключительно географическое. Ибо верующий народ — един в Святой Соборной и Апостольской Церкви. Также и Православная Церковь в России именовалась «Российской», и на Российском Поместном Соборе 1917–1918 гг. был избран святитель Тихон (Белавин), патриарх Московский и всея России. Наименованию «Русская Православная Церковь», как и признанию автокефалии Православной Церкви Грузии в границах ГССР со стороны Церкви России в 1943 году мы обязаны товарищу Сталину, который решил противопоставить эту легализованную им религиозную организацию существующей Русской Православной Церкви за рубежом (чье наименование можно принять из икономии, в виду образования из-за трагических последствий Октябрьского переворота 1917 г.), объединяющей русскую эмиграцию. Этот вполне канонический подход зиждется на самых основах веры, так как мы, православные христиане, по слову святого апостола Павла «не имеем здесь постоянного «μένουσαν» града, но ищем будущего «μέλλουσαν»» (Здесь, на земле, у нас нет родины, и мы ожидаем будущего города) (Послание к Евреям 13:14).
Сразу же после Февральской революции 1917 года, вслед за восстановлением государственности в Абхазии был поднят вопрос о восстановлении полноценного института Православной Церкви.
Эти процессы шли синхронно в разных местах империи, и Кавказ, конечно же, не был исключением.
Обратим внимание на, может быть, и наивный, но тем более ценный в своем простодушии текст обращения Съезда духовенства и выборных мирян абхазского православного населения Сухумского округа (Съезд состоялся в мае 1917 г. в Сухуме, его 100-летие мы отмечали несколько лет назад.)
«Представители Абхазских приходов в лице абхазского духовенства и выборных мирян всей Абхазии от имени Церкви Абхазской приветствуют многострадальную Грузинскую Церковь и восстановленную ею автокефалию. Святая Грузинская Церковь в муках родила эту независимость и по историческому праву она достойна автокефалии. Судьба одинаково была безжалостна как для Церкви Грузинской, так и для Абхазской, а потому Абхазская Церковь надеется, что Грузинская автокефальная Церковь окажет свою обычную любовь восстановленной, независимой, вполне самостоятельной Абхазской Церкви с пребыванием выборного от абхазского народа епископа с предоставлением ему всех прав главы независимой национальной Абхазской Церкви со всеми необходимыми для сего учреждения в г. Сухуме».
Это были вполне оправданные, но не совсем точные с позиции православной экклесиологии ожидания. Развал империи, восстановление Абхазской государственности являлись предпосылками, оправдывающими устроение церковной институции на местности, в данном случае, в Абхазии. Однако чаяниям верующих Абхазии, обративших свои взоры на Грузинский Католикосат, не суждено было сбыться. Более того, все получилось наоборот: по свидетельству протоиерея Георгия Голубцова, «в мае 1917 г. в Сухум прибыла грузинская делегация во главе с бывшим предводителем дворянства Кутаисской губернии князем Давидом Нижарадзе и генералом Василием Габаевым (Габашвили). Они начали переговоры с представителями абхазского народа о присоединении абхазских церковных общин (приходов) к вновь образованной автокефальной Грузинской Церкви».
«Три дня продолжались в Сухуме переговоры этой делегации с абхазскими народными представителями; много здесь было сказано грузинскими представителями сладких речей, на которые способны только грузины, о необходимости – в интересах абхазцев – церковного слияния с Грузией, – говорится далее в воспоминаниях Г. Голубцова. – Абхазцы терпеливо выслушивали все речи грузинских демосфенов, но от церковной унии с грузинами решительно отказались».
Согласно сообщению архимандрита Дорофея (Дбар), которое выше цитировалось, Съезд выборных мирян и духовенства объединил абхазскую интеллигенцию. «Председателем на Съезде был Симон Басария (1884–1941) – выпускник Закавказской семинарии, в свое время преподававший в нескольких различных начальных учебных заведениях Российской империи и побывавший с группой народных учителей Московского общества распространения технических знаний в Германии, Австро-Венгрии, Швейцарии и Италии. Товарищем (заместителем) Председателя – священник Мгудзырхвского церковного прихода, … выпускник Гудаутской учительской школы Василий Агрба (1889–1938). Секретарями Съезда были избраны выпускник юридического факультета Московского университета Михаил Тарнава (1895–1941) и выпускник Драндской монастырской, Сухумской горской и Кутаисской сельскохозяйственной школ Самсон Чанба (1886–1937)».
Российская Православная Церковь в этот период готовилась к открытию Поместного Собора и восстановлению патриаршества. «21 июля 1917 г. от имени Святейшего Синода Российской Церкви за подписью русского Экзарха в Грузии митрополита Платона (Рождественского) – в Сухум, на имя абхазского князя Александра Чачба (Шервашидзе) (1860–1932) была отправлена телеграмма следующего содержания: «Объявите абхазскому народу, что Святейший Синод считает необходимым вопрос о церковных правах абхазцев передать на решение назначенного на 15 августа Поместного Собора. До решения Собора должно сохраняться существующее епархиальное управление».
«15 августа 1917 г. открылся долгожданный Поместный Собор Православной Российской Церкви. Представители автокефальной Грузинской Церкви отказались принимать в нем участие. От Сухумской епархии на Соборе присутствовали: епископ Сухумский Сергий (Петров), протоиерей В. Львов, С. П. Кехиопуло и П. А. Россиев».
В 1918 году 18-й отдел Поместного Собора Российской Православной Церкви (отдел занимался вопросом устройства Православной Церкви в Закавказье в связи с объявлением автокефалии ГПЦ) издал следующее постановление: «Чтобы не дать грузинам повода обвинять Собор в решении абхазского церковного вопроса без ведома абхазского народа, ходатайствовать перед Соборным советом о вызове в Москву двух выборных представителей от абхазского народа (одного клирика и одного мирянина) для совместного с отделом рассмотрения вопроса о дальнейшем бытии Абхазии в церковно-административном отношении, предложить этим выборным доставить с собою правильно составленные и законно заверенные приговоры всех абхазских общин, в коих было бы ясно выражена воля абхазского населения относительно того, в составе какой Церкви желают остаться абхазцы – Русской или Грузинской».
Поместный Собор предоставил народу Абхазии право выбора церковной юрисдикции. Однако революционное лихолетье, оставившее кровавый след в истории религиозных общин бывшей Российской империи, прервало процесс канонического восстановления и обустройства Православной Церкви Абхазии.
«22 февраля 1918 г. от имени Соборного совета Всероссийского Поместного Собора на имя Сухумского окружного комиссара князя А. Г. Чачба (Шервашидзе) была послана телеграмма с приглашением на Всероссийский Поместный Собор двух абхазских делегатов. К сожалению, из-за начавшихся военных действий на юге России приглашенные делегаты прибыть на Собор не смогли».
Дважды – 29 марта и 2 апреля 1918 года – встречался на аудиенции с патриархом Всероссийским, святителем Тихоном (Белавиным) представитель абхазского духовенства, настоятель сухумского кафедрального собора протоиерей Георгий Голубцов.
Впоследствии он подробно описал в дневниках развитие событий: «И на этой встрече патриарх Тихон подтвердил, что вопрос выделения Сухумской епархии из состава русского Экзархата на Кавказе в самостоятельную епархию с сохранением в ее составе города Анапы и Черноморской губернии будет разрешен в ближайшее время». В это самое время глава русского Экзархата на Кавказе архиепископ Кирилл не был допущен на кафедру в Тифлис, а избранный в 1918 году католикос Грузии Леонид (Окроперидзе) отказал святителю Тихону, патриарху Всероссийскому, в рассмотрении вопроса автокефалии Церкви Грузии на Всероссийском Поместном Соборе. Аргументы были просты: «упразднение автокефалии ГПЦ в XIX в. было совершено насилием светской царской власти и противоречит церковным канонам». Католикос «отказался от пересмотра решения Мцхетского Собора от 12 марта 1917 г.». Евхаристическое общение между Православными Церквями России и Грузии было разорвано до 1943 года.
«В середине июня 1918 г. территория Абхазии была оккупирована войсками Грузинской демократической республики, образованной 26 мая того же года. А в скором времени грузинские автокефалисты создали параллельный церковный институт в Абхазии – Цхум-Абхазскую епархию, которую возглавил митрополит Амвросий (Хелая). Епископ Сухумский Сергий, которого Съезд абхазского духовенства и избранных мирян выдвинул в качестве епископа автокефальной Абхазской Церкви, уехал за границу. Протоиерея Георгия Голубцова выслали из Сухума грузинские меньшевистские власти. Абхазское духовенство и миряне, принимавшие активное участие в Съезде, на котором была провозглашена независимость Абхазской Церкви, в большинстве своем, не выдержав давления со стороны грузинских меньшевиков и автокефалистов, пополнили ряды абхазских коммунистов (например, священник Василий Агрба и Симон Басария). Некоторые другие в конечном итоге становятся клириками Цхум-Абхазской епархии (например, протоиерей Дмитрий Маан и священник Елизбар Ачба)».
Абхазия в качестве автономной республики была введена советскими властями в состав Грузинской ССР в 1931 году. Соответственно, Русская Православная Церковь в 1943 и Константинопольский Патриархат в 1990 гг. воспринимали каноническую юрисдикцию Грузинской Православной Церкви в границах Грузинской ССР. Невозможно было принять во внимание историческое право Абхазии на восстановление независимой от Грузинской Патриархии Церкви, т. к. Абхазская автономия была частью Грузинской ССР.
После окончания в сентябре 1993 г. Отечественной войны народа Абхазии, как уже было сказано выше, на территории Абхазии остались несколько представителей из числа духовенства Грузинской Православной Церкви. Ни о каком наследии Абхазского Католикосата или Сухумской епархии Российской Церкви уже говорить не приходилось.
Духовным окормлением представителей грузинской национальности, покинувших Абхазию после 1993 года и находящихся в Грузии, занялась Грузинская Православная Церковь. Помощь в окормлении жителей Республики Абхазия стала оказывать Русская Православная Церковь.
Полемика (носившая, скорее, заочный характер) между духовенством Грузинской Православной Церкви и духовенством Абхазии раскрыла главную проблему современности – исходящая из уст духовенства националистическая риторика противоречит учению Евангелия и не способствует установлению взаимопонимания и доверия верующих во Христа людей.
Каноны Православной Церкви созданы не для споров и пикирования, а для поддержания церковного порядка.
На столкновения с изощренно разработанной националистической идеологией соседей в XIX и XX веках абхазы отреагировали по-разному. Однако развитой самостоятельной националистической идеологии – даже для противопоставления оппонентам – разрабатывать не стали. Повод ли это для гордости или случайное следствие инертности, судить не берусь. С точки зрения августиновой историософии — это проявление милости Божией к нам. Но то же подвигает к тому, что сегодня как никогда ранее соседние с Абхазией Православные Церковные юрисдикции должны (если не сказать обязаны) помочь Абхазии в воссоздании полноценного института Церкви.
Увы, национализм – не единственный вызов Православной Церкви. Раздробленность сил человеческой природы, разума, воли и чувств привела к ярко выраженному индивидуализму, проповеди вседозволенности в удовлетворении потребностей падшей человеческой природы. Нас призвали отказаться от своей личностной уникальности — образа Творца в творении — в угоду идолам нового времени.
Сегодня мы отказываемся от всякой общности помимо общности потребления. Отказываемся от институтов семьи, от социальных связей, нивелируем понятия долга, чести, достоинства. Отказываемся даже от личного имени в новом глобальном объединении. Размениваем все формальное — на цифру.
Это новое глобальное единство противопоставляет себя Церкви Христовой. Противопоставляет лукаво, подменяя духовные ориентиры (напомним, что «антихрист» — не «против» Христа. Он «вместо» Христа).
В век развития коммуникаций уходят в прошлое анахронизмы, подобные «каноническим границам» или «первенству по чести» и т. д. В условиях новых вызовов само устройство патриархатов, складывавшееся веками, рискует быть сметенным на обочину истории, оказаться в ряду архаичных субкультур – за ненадобностью, как считает новое поколение.
В период, когда Церковь встречается с новыми и новыми вызовами, ее обязанностью становится — свидетельствовать о вечном спасении, данном через Господа Иисуса Христа в новых реалиях, на языке, понятном и доступном. Пришло время повторить подвиг великих каппадокийцев в раскрытии духовных тайн для современников.
Обожествление временного в свете вечного — есть идолопоклонство. И этнофилетизм — обыденный порок, который необходимо изживать в христианской среде.
Сегодня исполняется 10 лет, как Церковно-Народное Собрание в Новом Афоне обратилось к Предстоятелям и Священным Синодам всех Поместных Православных Церквей с просьбой о помощи.
Я приведу это обращение частично. Это зов православного народа, исстрадавшегося от отсутствия понимания своих проблем и уставшего от бесконечных спекуляций на тему духовности и канонического права. Христианские души Абхазии все еще с надеждой смотрят на Небо в ожидании скорого разрешения насущных духовных проблем, в том числе разрешения вопроса канонического устройства Православной Церкви Абхазии.
«Уважаемые Предстоятели и члены Священных Синодов
Поместных Православных Церквей!
... Общее число участников Собрания составило более 1 500 человек, из них зарегистрированных — 1 107 человек. В голосовании приняли участие 753 исповедующих православную веру участника. Акты Собрания и Книги Регистрации участников хранятся в монастыре святого апостола Симона Кананита как свидетельство исторического события в жизни нашего народа.
Подобное Собрание состоялось впервые за годы советской власти и современной истории Православия в Абхазии. Последний раз аналогичное Собрание прошло в мае 1917 года в Сухуме при участии духовенства и избранных мирян абхазского православного населения. В нем приняли участие все видные абхазские церковные, политические и общественные деятели, которые вынесли решение о воссоздании автокефальной Абхазской Православной Церкви. Последующие политические события, а именно революция 1917 года, не позволили реализовать решения этого исторического для абхазского церковного народа съезда.
15 мая 2011 года на Церковно-Народном Собрании прошло обсуждение положения Православной Церкви Абхазии. В стране с 1992–1993 годов, т. е. по окончании Отечественной войны народа Абхазии, в течение 18 лет, нет своего епископа. Другими словами, нет никакого становления и развития института Православной Церкви и архипастырского окормления православного народа Абхазии. В связи с этим участники Церковно-Народного Собрания приняли следующие решения:
<...>
- Обратиться от лица всех участников Церковно-Народного Собрания к Предстоятелям и Священным Синодам всех Поместных Православных Церквей с просьбой о создании специальной Комиссии под председательством представителя Вселенского Патриархата, с обязательным участием представителей Совета Священной Митрополии Абхазии, для начала обсуждения вопроса урегулирования на первом этапе канонического статуса Священной Митрополии Абхазии; а на втором этапе — определения статуса Православной Церкви в Абхазии, т. е. воссоздания автокефальной Православной Церкви Абхазии.»
Герман Маршания, секретарь Совета Священной Митрополии Абхазии.